Когда я много лет назад уговаривала молодую маму не бросать новорожденного сына, даже не представляла, что забочусь о будущем зяте своей внучки.
Тогда я работала заведующей отделением нашего городского роддома, а пока шла к этой весомой в больнице должности, то насмотрелась много чего, в том числе и на отказниц. Мы старались, чтобы брошенных детей было как можно меньше. Старались по двум причинам. Первая – чисто человеческая, всегда было бесконечно жаль этот маленький родившийся комочек, который еще не знает, что он уже не нужен маме, а впереди ждет полная неизвестности и проблем жизнь. Поэтому, уговаривали, как могли, и убеждали, и приводили примеры, когда, отказавшись от ребенка, мамы меняли свое решение, но было уже поздно, малыша кто-то усыновлял и назад дороги уже не было. А вторая – чисто бюрократическая, нас за брошенных детей вышестоящее начальство по головке не гладило, считая это нашей же недоработкой. Иногда эти показатели влияли даже на размер премиальных выплат. Да и просто выслушивать, что ты плохо работаешь, согласитесь, не очень приятно, вернее, очень неприятно.
И вот, в одно из моих дежурств, приходит акушерка и сообщает, что одна из рожениц собралась отказываться от ребенка. Акушерка и медсестры уговорить ее не смогли, и пришли ко мне за «подкреплением». Я взяла медицинскую карту пациентки, внимательно ознакомилась. Роды предстояли непростые, у плода были проблемы с развитием, но не критичные, вполне корректируемые впоследствии. Было и еще одно «но» — женщина была не замужем.
В палате я с Наташей провела почти час. Как оказалось, папа ребенка – араб, он даже не знает, что девушка, с которой встречался, забеременела. После учебы он уехал на родину и связей с бывшей возлюбленной не поддерживал. Это и была основная причина, почему Наташа хотела отказаться от малыша. Она тогда боялась всего, что будет после родов – как поставить на ноги ребенка, опасалась осуждения коллег и знакомых, не была уверена в том, что сможет обеспечить сына всем необходимыми и т.д. Я со своей стороны пообещала будущей маме поддержку по медицине со своей стороны и предложила ей связаться с отцом ребенка. Наташа сначала не соглашалась, а потом все-таки поддалась на мои уговоры и сказала, что не будет бросать ребенка.
Рожала она через сутки. Я, как и обещала, приехала в роддом, хоть это было и не мое дежурство, осталась на ночь. Роды были сложными, потрудиться пришлось изрядно всем присутствующим в родзале, в том числе и самой роженице. Но в итоге все было хорошо, малыш сам задышал, правда не очень уверенно, пришлось ему пару суток помогать в кислородной кювете.
Когда мальчик и мама окрепли, примерно через неделю, мы их выписали. Еще около года Наташа периодически обращалась ко мне за помощью, и я ей никогда не отказывала, связываясь по своим каналам со знакомыми специалистами по педиатрии.
А с папой Дениса Наташа все-таки связалась. Он оказался достаточно ответственным, узнав, что родился сын, даже предложил Наталье переехать куда-то на Восток, но она отказалась. Тогда, Амин, так, кажется, его звали, стал регулярно присылать деньги, и суммы были не симоволическими, а вполне позволяющими прекрасно обеспечивать и ребенка и маму.
Когда Денис пошел в садик, Наташа вернулась на работу и вышла из академического отпуска, закончив через два года учебу на заочном факультете.
Со временем наши с ней контакты прекратились, я поняла, что у них с Денисов все в порядке, успокоилась и порадовалась за маму с сыном.
Всех рожениц, которые прошли через меня я, безусловно, не помню, но некоторые женщины почему-то запоминаются. Наташа, конечно, была в их числе, как и ее соседка по палате, Александра, которая тоже приложила усилия, чтобы уговорить Наталью не бросать сына.
И вот, однажды, я на улице столкнулась с той самой Александрой. Мы немного поговорили, я расспросила ее о дочке, а потом поинтересовалась, не знает ли она, как сложилась судьба у Натальи и ее сына? И Александра коротенько рассказала мне историю своей бывшей роддомовской соседки, они, оказывается, поддерживали связь все это время.
Наташа вышла замуж, сменила место работы, преподает в институте, защитила кандидатскую. Денис пошел по стопам мамы и тоже делает первые шаги в преподавании экономики. А его биологический отец до сих пор помогает, высылая переводы. В последнее верилось с большим трудом, но и не верить Александре у меня не было никаких оснований.
Пообщавшись еще немного, мы расстались, а я, идя по улице, улетела мыслями на несколько десятилетий назад, вспоминала, как уговаривала Наташу, как она плакала, как рожала…
С той встречи прошло не больше месяца. Мне позвонила внучка и сказала, что приготовила мне сюрприз. Я даже не удивилась, моя Ирочка это может, поэтому не уточняла, что ждет меня вечером. Но – удивила так удивила. Внучка пришла не одна, а с молодым человеком. Черты лица у него были явно с восточными штрихами. Внучка представила своего парня:
— Вот, бабуля, это Денис, мой жених. Заявление мы уже подали, так что, приглашаем на свадьбу!
Сердце у меня просто заколотилось. Я постаралась дышать поглубже, внучка это заметила и всполошилась:
— Ну, бабуля, ты что, все же хорошо, мы любим друг друга, так что, готовься гулять!
Я улыбнулась:
— Конечно-конечно, не переживай, я в порядке… Денис, а твою маму зовут Наташа?
Теперь пришла очередь удивляться жениху с невестой. Жених посмотрел на меня, я бы сказала с каким-то страхом:
— Наташа… А вы откуда знаете?..
Я не стала «раскрывать карты», и успокоила его:
— Мне кажется, мы с твоей мамой когда-то были знакомы…
С Наташей мы встретились через месяц, перед самой свадьбой. Она очень обрадовалась, узнав меня:
— А Денис мне сказал, что вы меня знаете, но я и подумать не могла, что это вы, Светлана Борисовна! Я до сих пор вам благодарна, что не дали мен совершить тогда ошибки!
Я обняла свою, можно сказать, уже родственницу, за плечи:
— И я рада, что у моей внучки будет такой замечательный муж. Мы с тобой обе большие молодцы!
