Сегодняшнее день начался «весело». Опять явилась сестра, и опять с требованиями пустить ее в мой дом жить. Очередной скандал, поток угроз и проклятий от сестры и, наконец, облегчение – ушла. Подошедшая соседка с сочувствием сказала:
— Что, опять Ленка чудила? Напиши ты на нее заявление в полицию, пускай мозги промоют хорошенько!
Я махнула рукой:
— Говорила с участковым, не хочет ввязываться в семейные проблемы…
Эти проблемы начались давно, в детстве. Нас в семье росло двое – я, и моя младшая сестра. Разница в возрасте довольно приличная, восемь лет, поэтому я в полной мере прочувствовала, что значит быть «старшей». Еще ребенком мне приходилось всюду таскать за собой «прицеп» — младшую сестру. Родители обязательно отправляли ее со мной гулять, а если я оставляла Лену одну во дворе, чтобы общаться со сверстниками, она тут же поднимала рев, бежала жаловаться, и я получала от отца или матери хорошую взбучку за то, что «бросила ребенка».
Фраза «ты же старшая» до сих пор вызывает у меня внутреннее содрогание, настолько она достала меня в те годы. Годы учебы в институте были, как глоток свежего воздуха. Я поступала в другом городе, получила место в общежитии, и оторвалась от своей сестры и опеки над ней. Мама тогда постоянно требовала, чтобы я «позвонила Леночке», «не забыла поздравить», «пообщалась с сестрой» и т.д. Эти навязчивые попытки нас сблизить имели прямо противоположный эффект, я наоборот, старалась избегать сестру, понимая, что все равно она будет для родителей светом в окошке.
После окончания ВУЗа вернулась домой, пришлось опять какое-то время жить с родителями и сестрой. Теперь я, по мнению мамы, так как уже работала, должна была субсидировать Ленку и ее прихоти. Когда я во всеуслышание заявила, что буду давать сестре с каждой зарплаты на «Чупа-чупс», мы серьезно поругались, но у я все равно не стала тратить зарплату на шмотки и развлечения сестрички.
Отложенные деньги пригодились. Через два года я вышла замуж, и свадьбу нам с Виктором пришлось организовывать самим. Он вырос в детдоме, без родителей, а мои сказали, что у них денег нет. Забегая наперед, скажу, что для Ленкиной свадьбы финансы нашлись на все, и на свадьбу, и на подарки, и на оплату съемного жилья их молодой семьи, разбежавшейся в разные стороны уже через год.
Нам с Виктором приходилось добиваться всего самим. Сначала снимали комнату, потом небольшую квартирку, после рождения детей сняли двухкомнатную. Было тяжело, мы много работали, но сводили концы с концами.
Високосный год, наверное, действительно приносит проблемы. По крайней мере, для меня. В тот, памятный, погиб в ДТП муж, умер отец, а за ним, вскоре, и мама. Похороны выгребли все ресурсы, хорошо, немного помогли родственники. После похорон мамы нотариус ознакомил нас с сестрой с завещанием. Я тогда чуть не разревелась. Мне был завещан старенький дачный домик, а сестре – трехкомнатная родительская квартира. Ленка, вникнув в суть бумаги, удовлетворенно хмыкнула и глянула на меня с нескрываемой иронией:
— Ну, теперь ты развернешься, участок шестнадцать соток, есть чем заняться!
Тогда я ей не ответила, было не до того. Снимать квартиру одной было просто невозможно, и мне с детьми пришлось перебираться за город. Последние годы дачей практически не занимались, все было в запущенном состоянии, и домик, и участок. Года четыре я приводила все это хозяйство в порядок, слава Богу, мои, уже подросшие мальчишки очень мне помогали, и мы в конце концов добились своего. Пусть и не коттедж, но вполне комфортный уютный дом и ухоженный участок радовали.
Сестра все это время «искала счастье». Не знаю, сколько претендентов ее руку и сердца прошли через родительскую квартиру, но ни один из них надолго не задерживался. То ли претенденты были такие, то ли сестра с ее стервозным характером не прельщала на большее, чем кратковременный роман.
Разочаровавшись в мужчинах (ненадолго), Елена решила «посмотреть мир». Именно так пафосно она мне заявила по телефону. На мой вопрос, на какие средства собирается путешествовать, сестра сказала, что продает квартиру. Это была ошеломляющая новость. Я попросила ее приехать, и у нас состоялся серьезный разговор. Мои попытки вразумить сестричку вызвали ожидаемую реакцию с ее стороны:
— О-о-о, что это мы, опять старшенькую включили? Я уже большая девочка, квартира моя, и распоряжусь ею по своему усмотрению. Не лезь, куда тебя не просят!
На вопрос, где она собирается жить после путешествия сестра грубо ответила:
— Не твое дело, найду где жить!
В принципе, я понимала главную цель этого вояжа – найти себе зарубежного жениха и сесть ему на шею. Стесняться мне было нечего, и я выложила свои соображения сестре. Судя по реакции, попала в точку. Сестра просто взвилась:
— Какая ты у нас прозорливая! Да, хочу, и найду, и не буду сидеть, как ты, на огороде в какой-то развалюхе!
Это был уже явный перебор с ее стороны и я предупредила, что в этой развалюхе для нее места не найдется, если не найдет себе вариантов с импортными толстосумами. Сестра хлопнула дверью, и исчезла на два года.
Иногда, вечером, просматривая ее странички, обнаруживала яркие фотографии на побережьях, в горах, на круизных теплоходах, но спутников рядом с Еленой не было, очевидно, никто не спешил вести ее под венец. Судя по размаху поездок, какие-то спонсоры все-же были, так как денег, даже от продажи трешки, явно не хватило бы на столь длительный «просмотр мира».
И вот, однажды, вернувшись с работы, обнаружила в своем доме мою дорогую сестричку. Она, как ни в чем не бывало, сидела у нас на кухне и пила кофе. Предвосхищая мои вопросы, затараторила:
— Привет! Приехала, а тебя нет, мальчишки открыли, вручила им подарки, довольные такие. А я в гости!
Три дня я протокольно-вежливо общалась с «гостьей», после чего спросила, не загостилась ли она? И, сразу услышала суть визита:
— А что такое? Это родительский дом, мы здесь выросли! Тебе что, жалко, если я поживу какое-то время, пока не улажу свои вопросы?
Все было ясно. Деньги сестра прокатала, мужика не нашла, и теперь вернулась, рассчитывая, что я буду рада ее видеть в своем доме. Но она глубоко ошибалась. Я даже не стала комментировать, чемодан и сумки сестры полетели за калитку, а саму ее пришлось немного подтолкнуть. Сыновья с удивлением наблюдали за моей бурной деятельностью, а когда Ленка была уже по ту сторону забора, младший спросил:
— А что, тетя Лена уезжает?
Я, переводя дыхание, ответила:
— Да, сынок, уезжает, навсегда!
Сын согласно кивнул головой:
— Это хорошо, а то она у нас весь дом заняла!
Несмотря на стресс, я рассмеялась:
— Ну, вот мы наш дом и освободили!
Правда, после освобождения, пришлось держать «оборону». Сестра тут же нажаловалась родственникам, начались звонки, но на каждый из них я отвечала, чтобы приютили у себя горе-путешественницу. После этого разговор сразу прерывали.
Утром, уходя на работу, предупредила, чтобы дети ни под каким предлогом не пускали тетю Лену, а выйдя за калитку обнаружила, что на нашем заборе красуется надпись: «Дом стервы».
Кроме покраски забора мне пришлось еще много чем заниматься. Сестра испортила живую изгородь, залив ее хлоркой, помяла металлочерепицу крыши, швыряя камни, разбила одно из окон. Несколько раз она пыталась перелезть на участок через забор, но неудачно. То ее сдергивали соседи, то повисла, оставив на заборе кусок джинсов.
Пришлось пойти на дополнительные траты и поставить дом под охрану, так как не было никакой гарантии, что в наше отсутствие что-нибудь не произойдет. Спокойствие наступило после нескольких сработок сигнализации. Приехавшая на место дежурная группа уже не застала «посетительницу», понявшую, что лучше убраться до встречи с охранниками. Где сейчас сестра, и какие у нее очередные идеи, я не знаю, да и не хочется.
