В её хижине всегда было темно. Я помогала ей по хозяйству, кормила кошку, поддерживала огонь в очаге, готовила кушать. Я попала к ней случайно. Просто однажды зашла в Эрмитаж и остановилась, как вкопанная. Передо мной был плетёный ковёр. Нет, не просто ковёр, а произведение искусства. Я не могу точно сказать сколько ему было лет, но краски ничуть не поблекли. От изделия исходила особенная энергетика, она окутывала и дарила тепло.
Мне тоже захотелось научиться делать что-то подобное. Я узнала, что такое мастерство можно постичь у одной мастерицы, в далеком ауле. Я загорелась своим желанием. Я хотела сделать своими руками такую вещь, которая бы служила людям долгие годы, приносила счастье. Такие вещи – это послания поколениям, это обереги. Их хранят, передают детям и внукам.
Я узнала, что в ауле можно пожить некоторое время и что это обойдется совсем недорого. Посоветовавшись с друзьями, отправилась в своё путешествие. По моим подсчетам для освоения технику мне потребовалось бы шесть месяцев, но вышло совсем иначе.
Меня привели к мастерице, и я стала её ученицей. «Где будет мой станок», — первым делом поинтересовалась я. Аида усмехнулась: «А что ты умеешь делать руками?». «Ничего», — недоумевая, ответила я. «Вот потому у тебя в жизни ничего и не ладится», — уверенно заявила она. «Почему не ладится?», — удивилась я. «Ты бродишь по миру, а тот, кто себя нашёл, то сидит на одном месте», — просто объяснила она.
Она не соглашалась открывать окна. в полутьме ей работалось лучше. «Как вы видите, что делать и как плести?», — спрашивала я. «Руки знают», — отвечала она. И это была правда. Свои узоры она видела не на картинке, а в воображении, а пальцы сами знали, какой узелок нужно завязать и за какую ниточку потянуть.
Я смотрела на неё, как на ясновидящую. Откуда этой женщине известно, что я меняю работы, меняю мужчин, постоянно ищу, ищу, сама не зная что. И не нахожу.
«Вы научите меня делать такие же ковры?», — попросила я. «Где твоя пряжа?», — снова хитро улыбнулась она. Пряжи у меня не было. и мне пришлось постигать науку с нуля. Но иначе ничему и нельзя научиться.
Я училась стричь овец и делать пряжу. Аида вообще не бралась за пряжу, которая была упакована в магазине. Нить должна быть освящена руками человека. Те, кто желал получить ковёр от мастерицы должны были пропустить пряжу через свои руки.
Потом я училась красить. Мы ждали красильщика. И он пришёл. Но это был человек не с упаковкой магазинной краски. За его спиной висела котомка с цветами. Благодаря этим цветам ковры становились шафранового золота, алого мака, индиго. Их невозможно было повторит. Их создала сама природа.
Я считала, что узоры для изделий мастерица придумывает заранее, просчитывает их, но нет. Вдохновение приходило к ней само собой. «И как же можно остановиться», — приговаривала она, завязывая узелок за узелком. «Как можно остановиться, если так хочется узнать что дальше», — продолжала нашёптывать она за работой. Её движения никогда не были торопливы. Они были чётко выверены, выполнялись под ритм песни. Свою песню Аида заводила с самого утра и заканчивала поздним вечером.
Эти разговоры мне не были понятны. До определённого времени. Я шла к своему первому ковру медленными шагами. Мои пальцы были исколоты, приходилось долго вымачивать пряжу в холодной воде, но я научилась чувствовать её. Я не замечала боли и неудобств. Мои руки готовились вместе со мной. Аида знала об этом.
Однажды я села за станок и долго всматривалась в пустоту, а потом начала видеть. Передо мной открывались разные узоры. Я видела дракона. Я знала, что он будет охранять чьё-то жилище. А потом я сплету дерево под золотистым небом. Пусть мой ковёр служит людям и несет им добро. Рука сама выбрала нить, а потом другую. Узоры стали сплетаться в один образ.
За свою работу Аида никогда не брала деньги, хотя люди были готовы её щедро отблагодарить. Она брала исключительно пряжу. Она ей служила.
«Заканчивай, уже вечер». Я подняла глаза и увидела, что коровы возвращаются домой с пастбища. Аида улыбалась. «Ну что, будешь возвращаться назад». Я пожала плечами. Человеку, который нашёл своё дело, который нашёл себя нечего больше искать.
А как вы считаете, тяжёло ли в жизни найти своё призвание?
