По обыкновению, я направилась в садик, чтобы забрать свою внучку Настю. Когда я подошла ближе, моя внучка радостно побежала ко мне, но воспитательница остановила ее и что-то сказала. Настя опустила голову и направилась в угол комнаты, где играли другие дети. Воспитательница подошла ко мне и объяснила, что мама Насти написала заявление заведующей садиком, в котором просила никому, кроме себя и мужа, не передавать ребенка.
Мое лицо выражало растерянность, и воспитательница извинилась:
– Прошу прощения, но я не могу ничего изменить. Мы должны подождать, пока родители придут…
Моя дочь вышла замуж пять лет назад, и через два года у нас появилась Настя. Я всегда помогала им, забирая ребенка из садика, сначала после обеда, затем после дневного сна, и, наконец, на полный рабочий день. Родители Насти вели напряженный образ жизни. Мой зять приходил домой ближе к десяти вечера, а дочь Наташа также работала в тяжелом графике и часто приходила домой ближе к семи вечера, когда в саду оставались только Настя и еще один мальчик, у которого родители также были заняты работой, и бабушек с дедушками не было поблизости. Но я всегда была рядом, чтобы помочь.
Семейный бюджет был сжатым, и они экономили каждый рубль. Их квартира еще не была выплачена, и им приходилось беспокоиться о каждой затрате. Даже на работе Наташа иногда не могла позволить себе перерыв, чтобы не рисковать увольнением. Мы, сваты, старались помогать им насколько могли, но они вдруг решили родить еще одного ребенка!
Я откровенно выразила свои опасения по этому поводу, и мой зять сразу убежал к Насте, избегая продолжения разговора. Мы с Наташей продолжили разговор. Когда я сказала, что мне будет сложно справляться с двумя маленькими детьми, дочь решительно ответила:
– Не беспокойся, мы и не просили твоей помощи. Ты сама решила бегать и забирать Настю. Теперь мы сами справимся!
Но как они могут справиться сами? Моя внучка не очень любит ходить в садик, она довольно застенчивая и чувствительная девочка. Взаимодействие с гиперактивными детьми в садике было для нее непростым, она часто оставалась без игрушек и не могла поиграть на качелях. Проводить время в садике, где ее обижают, и ждать, когда ее заберут, не дело. Если мне не разрешат забирать Настю, она будет проводить дополнительные два часа в садике, что бессмысленно.
В семь вечера оставались только два воспитателя, и перерабатывать родителей они должны были в дежурной группе, где находились дети разных возрастов. Там Настя чувствовала себя еще более неуютно, и это было вызвано лишь амбициями ее матери.
Мы поссорились, как это иногда бывает в семьях, но зачем наказывать ребенка? Моя дочь пока непреклонна, и я даже попыталась извиниться, но ничего не изменилось:
– Пусть сидит в садике, воспитатели обязаны быть там до семи вечера. Я ее не забираю. Может, она привыкнет к коллективу. Пусть станет активнее!
Может быть, она и привыкнет, но я знаю, что Настя идет в садик со слезами на глазах, и утром ее тяжело отцепить от мамы. Надеюсь, что моя дочь изменит свое решение, и мы вернемся к прежнему порядку воспитания, но я поняла, что лучше держать свой язык за зубами. В конце концов, молчание – золото.
