Я работаю гинекологом в нашем городском роддоме.
Как правило, роды принимают акушерки, если у женщины нет каких-то патологий, но и врачам приходится регулярно становиться у кресла и помогать роженице подарить миру нового человечка. Кроме этого – операции, а уж там насмотришься чего угодно. Поэтому, уже через несколько лет, меня было трудно чем-то удивить или разжалобить криками, стонами и т.д. На эти «спецэффекты» рожениц я уже не обращал внимания, просто делал свою работу. Как-то задумался над этими поговорил со старшими коллегами. Они меня успокоили, объяснив, что это вполне нормально и порадовали своими оценками моей профессиональности.
Так долго рассказываю о работе, чтобы понятнее было мое необычное состояние в то дежурство, на котором, зайдя в палату ко вчерашней роженице, я увидел, что женщина плачет. Послеродовые слезы – обычное дело, иногда с новоиспеченными мамами приходится работать и психологу, но эта плакала как-то по-другому. Так, что остаться равнодушным было просто невозможно.
Ко всему Виктория, так звали мою подопечную, была очень красива. По истории я знал, что она на четыре года младше меня, не замужем.
Присев к ней на кровать начал расспрашивать, что случилось, ведь она так замечательно рожала, рассказал, как ее хвалила врач, которую я менял на сутках, с ребенком все в порядке, молока достаточно…
Виктория посмотрела на меня огромными глазами и, не вытирая слез, можно сказать, исповедалась о своих проблемах.
Девушка росла в интернате, родители погибли, когда ей было всего четыре годика. После всех «прелестей» казенного дома дела у нее наладились, поступила в институт, а после окончания, каким-то чудом, как воспитанница интерната, получила однокомнатную квартиру от исполкома. Рассказывала, что ключи вручали под софитами журналистов, а потом опубликовали процедуру в областной газете. Я смутно помнил этот репортаж, мол, власти заботятся о детях-сиротах. О «заботе» верилось с трудом, скорее, нужно было сделать себе рекламу, а Виктории просто повезло, что выбор пал на нее.
Девушка не вникала в эти нюансы, просто радовалась собственному жилью, от души благодаря чиновника, стоящего перед ней с ордером.
Через какое-то время в квартире Виктории появился Николай, ее бывший одноклассник, ухаживающий еще в интернате. Вместе они прожили меньше полугода, не оформляя отношения официально. Узнав о беременности, «муж» просто исчез, оставив записку: «Я от тебя ушел».
Как дальше растить ребенка, как самой справляться с новыми проблемами – все это нахлынуло на Виктории одновременно, и дало выход через слезы. Я сидел рядом с ней и сердцем понимал, что проблемы молодой женщины уже и мои тоже. Взяв ее руку, вроде как для проверки пульса, долго не выпускал из своей ладони. Вика постепенно успокоилась, мне нужно было продолжать обход, но решение для себя я принял уже тогда.
Выписывалась Вика через три дня. Я попросил коллегу подменить меня на суточном дежурстве и приехал встречать мою Викторию и нашего сына. О том, что она моя, сказал Вике накануне, и попросил ее стать моей женой.
Наверное, Виктория не верила до последнего в серьезность моих намерений, потому что, увидев меня в холле роддома, с огромным букетом роз, снова расплакалась. Я осторожно взял у нее Максима и шутя покачал головой, сказав, что санитарки ругаются еще после первого устроенного ею «потопа». Вика улыбнулась и тихонько ответила: «Всё, больше не буду!»
Сейчас у нас уже два сына, а сестричка у них появится через полгода. Коллеги шутят, что в роддом Вика ходит, как на работу а меня спрашивают, внимательно ли я изучал в институте противозачаточные средства? Мы смеемся и отвечаем, что у нас все в порядке. Так оно и есть.
