Ей – семь.
Она идет на свой первый школьный звонок, маленькая Барби с огромными белыми бантами и широко распахнутыми глазками. При взгляде на нее, казалось, что она ее привезли из дикого племени в мегаполис совершенно случайно.
Ему – семнадцать.
Он уже почти взрослый, и ему поручили водить ее в школу, ведь они соседи. Уже там он передавал ее из рук в руки классному руководителю. Ее нужно было сопровождать в школу, потому что если бы она ходила в школу самостоятельно, то она бы просто потерялась на целый день. Так натура она была романтичная и отвлекающаяся, и по дороге запросто могла отвлечься на яркую бабочку или погнаться за симпатичным пушистым котенком, чтобы поймать его и погладить по мягкой шерстке.
Он отводил эту девчушку утром в школу, потому что его мама жалела соседку, ведь та жила одна, и сама воспитывала чудесную дочурку. Она одинока, пашет на двух работах, а ты у меня уже совсем взрослый и ответственный парень, говорила ему мама.
Парень до боли сжимал зубы, когда видел, как девочки постарше насмехаются над маленькой девчушкой, которая ждала его у школы, ведь у него уроки заканчивались позже, и тогда он отводил ее домой.
Ей – одиннадцать, ему – двадцать один.
По вечерам ему часто доводилось растягивать дерущихся детей, которые пытались ее побить возле дома. Потом ему пришлось ругать ее из-за сигарет, и разогнал всех подростков, которые хотели за ней приставать. И парни сразу отступали с дороги, ведь все знали, что будет, если обидеть «его малышку».
Ей – семнадцать, а ему двадцать семь.
Они расписались, он на своей однокурснице, а она – со своим одноклассником. А потом они развелись, почти в одно и то же время. А потом часто при встрече делились друг с другом своими бедами и тоской, всеми силами стараясь оказать поддержку друг другу и помочь опять обрести счастье.
А потом у девушки умерла мама. А его родители переехали жить в загородный дом.
Ей – двадцать пять, а ему – тридцать пять.
Она повзрослела и стала невероятно красивой. Настоящей леди, которая занимает руководящую должность в огромной компании. А он сообразительный, но невероятно безответственный и спонтанный, однако с большим творческим потенциалом.
И наверняка, только он знал, какая она внутри, и помнил все ее шальные выходки в детстве. А она знала, какой он по-настоящему надежный и терпеливый, хоть и немного взбалмошно гениальный.
Ей – двадцать семь, а ему – тридцать семь.
Они, каждый по-своему пытался построить свою жизнь, и в этот период она практически не виделись. Но, ни у него, ни у нее, ничего так и не получилось. Но они оба хотели детей. Они, наконец-то, они снесли перегородки между своими квартирами, сделали одну общую входную дверь и начали жить вместе.
И ровно через десять месяцев у них родился сын.
А потом, когда ему задавали вопрос, сколько у него детей, он неизменно отвечал: «Двое: сын и дочь». Ведь для него она навсегда так и осталась его «девочкой».
Она в душе навсегда осталась молодой. В детстве она играла в классики, или прятки и могла часами наблюдать за красивыми бабочками.
Теперь она могла сломя голову пригнуть с обрыва в воду, покорить самые неприступные скалы, она как бы переживала свою юность вместе со своими внучатами. И даже теперь, она могла смело залезть на самое высокое дерево, чтобы сорвать самые вкусные ягоды.
В эти моменты, он с замиранием сердца закрывал глаза от страха, и только когда она оказывалась на земле – мог выдохнуть. Тогда он крепко прижимал ее к себе, и любил повторять, что она по прежнему его маленькая девочка.
А она терпеть не могла цветастые халаты и платки, в которых ходили ее ровесницы. И отправлялась в город за покупками самых модных вещей. Она предпочитала молодежные стрижки и следила за тенденциями моды.
Когда же она смотрелась в зеркало, он любил подходить сзади и обнимать ее. В ее глазах он до сих пор видел все ту же молодую веселую и озорную девчонку, которая так искренне умела радоваться жизни.
А потом у нее случился гипертонический удар. А кормил ее с чайной ложечки запеченным яблочком и рассказывал о своих мечтах побывать в Гималаях и увидеть своими глазами поселение Кулу. И в эти моменты ее глаза снова сверкали, как раньше.
Она делала попытки улыбаться ему, и старалась побыстрей выздороветь. Ведь его девочке нечего делать на больничной койке… И потом, его любимая девочка пошла на поправку и все наладилось. Она спрятала пенсионное удостоверение далеко в шкаф и надела свои любимые модные джинсы.
А затем он оставил ее одну…
Ей позвонили из больницы, и попытались объяснить, что произошло, но она ничего не могла понять. В этот момент у нее все поплыло перед глазами, и она упала в обморок…
Она как будто не была на похоронах и даже не плакала, когда его хоронили. Она рассказывать все подряд, какой он необыкновенный, так как будто он все еще живой, и скоро вернется к ней…
А когда она пришла домой, то не верила, что его уже нету в живых. Она все время ждала, что вот сейчас он просто войдет в открытую дверь. сейчас приедет лифт, дверь откроется и она зайдет. Она сидела и пересматривала их общие фотографии в ожидании его возвращения.
…Она очень удивилась, когда увидела свое отражение в зеркале. Теперь он не подходил ссади, чтобы обнять ее как раньше, и она увидела не красивую и активную женщину которой была раньше. Из зеркальной глади на нее смотрела одинокая старая женщину семидесяти семи лет…
