Когда-то золовка мне твердила, что я никогда не пойму, что такое семья, ведь воспитывалась в детском доме. Но когда у моего мужа возникли проблемы, от него отвернулись все, кроме меня.
Я действительно росла в детдоме, поэтому не помню своих родственников. Я не могу сказать, что мое детство было плохим. Няни к нам относились, как к родным детям. От них мы получали много тепло, не все кровные родители так к детям относятся.
После выпуска из детдома я смогла поступить на бюджет в институт. А также мне выдали квартиру. Мой сосед оказался моим будущим мужем. Я еще при первом знакомстве сказала, что я — детдомовка. А чего стыдиться? Разве это должно как-то влиять на отношения между людьми?
Это не смущало это. Он сказал, что у него очень много родственников — на двоих хватит. Только вот родня мужа отнеслась к моему прошлому совсем иначе. Если родители Игоря еще как-то старались ко мне уважительно относиться, то золовки прямо с презрением на меня смотрели. Когда я села за стол, они отвернулись от меня, будто я валялась на мусорке.
Бабушка мужа меня пожелала. Она сразу заметила, что у меня добрая душа. Жаль только, что старушка не была на нашей свадьбе — она умерла.
После окончания вуза мы расписались. Мы оба работали и зарабатывали хорошие деньги, но на свадьбу решили не тратиться. Съездили в лес, пожарили шашлыки — вот и все.
Со свекрами у нас был нейтралитет, а вот сестры мужа считали меня второсортной. Свекровь их периодически ставила на место, но они все равно стояли на своем.
Жили мы в моей квартире, поэтому с родственниками Игоря пересекались редко. Мы копили на общую недвижимость, ведь в однушке было тесновато, но я ее продавать не хотела. Много откладывать не получалось, так как сестры постоянно паслись возле кармана Игоря. То им сапоги надо купить, то путевку на море…
Обычно я это терпела, но однажды нервы сдали. Он отдавал им последние деньги на цацки, а мы вынуждены были на всем экономить. Игорь свою ошибку признал и сказал, что прикроет лавочку. Свое обещание он сдержал, только вот золовки не были к этому готовы.
— Ты не имеешь никакого права распоряжаться деньгами нашего брата! Ты не должна ему указывать, помогать нам или нет. Хотя ты же не знаешь, что такое семья, детдомовка, — возмущалась они.
Меня эта фраза не цепляла, ведь я не считала детство в детском доме чем-то стыдливым.
Спустя 5 лет мы наконец-то оформили двушку в ипотеку. Мужа повысили, поэтому ипотечные платежи были нам по карману. Тогда мы расслабились и решили, что самое время думать о пополнении.
Свекрам было не суждено увидеть внука — они погибли в автокатастрофе за месяц до его рождения. Игорь очень тяжело пережил гибель родителей, прямо в какой-то прострации все время находился. Я сама занималась похоронами, ведь сестры абстрагировались. Они не дали ни копейки — все оплачивали мы с мужем.
После поминок зашел разговор про наследство. У родителей мужа была трехкомнатная квартира, дачный участок и гараж. В дележку я не вмешивалась, ведь не имела к этому никакого отношения. Муж отказался от своей доли в квартире, потому что у сестер не было своего жилья. Я считала это несправедливым, но свое мнение не навязывала.
Такое ощущение по родителям скорбел только муж. Он уволился, начал пить, а потом попал в аварию. Я с ребенком на руках выхаживала его в одиночку — сестры даже не поинтересовались его самочувствием. Он несколько дней был в реанимации, а я с младенцем сидела в коридоре и молила Бога, чтобы он выжил.
Никто мне не помогал. Им брат все отдал, а они даже не наведались ни разу к нему в больницу. И это они мне будут рассказывать о кровном родстве?
Мы выкрутились без их помощи. Справились и вернулись к обычной жизни, но это предательство муж им никогда не простит. Игоря ждет долгая реабилитация, однако он точно поправится.
