Не все детдомовские выходят в большую жизнь без крыши над головой. Моя мама умерла, когда мне было десять лет, отца не было, и будущая трехкомнатная квартира ждала меня вплоть до совершеннолетия.
После окончания школы в детдоме я, по лимиту, поступила в универ, с полгода пожила в общаге, пока вертелись оформления документов на право собственности жильем, после чего стала студенткой-домовладелицей. Именно такое прозвище закрепилось за мной на нашем курсе. Иногда в моей квартире мы устраивали вечеринки, без фанатизма, но посидеть вечерок и пообщаться было где.
Мой сокурсник и будущий муж, Владимир, тоже часто принимал участие в этих посиделках-капустниках. Это были наши неформальные встречи, на которых можно было обсуждать все, что угодно. Однажды обсудили меня – выдвинули в старосты курса. В принципе, я была не против. Как в том фильме – спортсменка, отличница…
Портфель старосты, признаться был тяжеловатым. Я оказалась в роли посредника между деканатом и студентами. Если со среднестатистическими проблем не было, учились себе и учились, то с теми, кто стоял в очереди за дипломом, повозиться пришлось. За задолженности над ними постоянно висел дамоклов меч, а вылететь тогда из университета было довольно просто.
Одним из таких «клиентов» был и Владимир. Редкая сессия проходила без нашего с ним «путешествия» в деканат, где я убеждала, что у Владимира масса проблем, именно поэтому он не смог вовремя подготовиться к экзаменам, что он обязательно исправится и примет во внимание и т.д. и т.п.
Декан, вздыхая, шел навстречу, Володя оставался, получал «последнее» предупреждение, а через полгода все повторялось.
На третьем курсе, после такого визита к декану, когда пришлось дольше обычного отстаивать нашего двоечника, Володя предложил мне, в качестве благодарности, поужинать в ресторане. Зная, что в деньгах он особо не стеснен, я согласилась.
Так мы начали встречаться. Вскоре Володя переехал ко мне, теперь я могла не только наслаждаться первой любовью, но и контролировать своего избранника по учебе, чему он старался безуспешно сопротивляться.
Потом было знакомство с его родителями. Они жили в однокомнатной квартире, с ними жила еще сестра Володи. Первый раз, придя к ним домой и сидя плечом к плечу на малюсенькой кухне, я удивилась, как они могли раньше уживаться здесь вчетвером? Мама Володи тогда почему-то постоянно акцентировала внимание на тесноте и неудобствам. Я согласно кивала, но почему эта тема была центральной, поняла позже, перед нашей росписью.
В ЗАГС мы пошли сразу после выпуска. До этого у меня было достаточно мелких перебранок с Ларисой Федоровной, матерью Владимира. Она постоянно пыталась мне что-то советовать и подсказывать. Пришлось пару раз сообщить, что я с десяти лет принимаю решения самостоятельно, а когда нужен будет совет, то обязательно обращусь.
И вот, за несколько дней до свадьбы, я услышала просто потрясающей наглости совет-требование:
— А зачем вам, деточка трехкомнатная квартира? Перебирайтесь в нашу, в центр города, а мы уж, по-стариковски, на окраину переедем, вместе с Анжелкой, думаю, она будет не против…
Анжелка, восемнадцати лет от роду, само собой, была не против. Оставалось одно препятствие – я. И оно стало для свекрови непреодолимым. В не очень парламентских выражениях я сообщила, что не собираюсь никуда перебираться и менять трехкомнатную на однокомнатную. Задала встречный вопрос, сделала бы Лариса Федоровна такой обмен, будучи на моем месте? В ответ услышала невнятное мычание:
— Ну-у-у-у…
Хотела ответить ей в рифму, но сдержалась. А Володю попросила провести с мамой работу, чтобы не выедала мне в дальнейшем мозг чайной ложечкой по поводу обмена квартирами и вообще.
Жених успокоил, что и сам того же мнения, и пошутил:
— Даже со своими двойками я понимаю, что три лучше, чем одна!
Мы посмеялись, и, очень надеюсь, что на этом тема закрыта.
