За мной ухаживали двое – мой будущий муж, Дмитрий, и Сергей, однокурсник. С Сережей у нас было все серьезно, но по пятам следовал Дмитрий и добивался моего расположения всевозможными способами. То выскакивал, как из-под земли с огромным букетом, когда я подходила к Сергею, то иронизировал над его внешностью и одеждой, добиваясь конфликта, даже поздравлял моих родителей с именинами, откуда-то узнав нужные даты и представившись им «хорошим знакомым». После этих поздравлений мне пришлось отвечать на массу вопросов, основным из которых был «когда ты определишься?»
В конце концов Дмитрий добился своего, мы с Сергеем расстались. Близкие отношения с будущим мужем у меня были еще до свадьбы, и наш первенец родился через восемь месяцев после росписи. Муж почему-то начал подозревать, что это сын Сергея, и сто раз спрашивал, изменяла ли я ему? Мои отрицательные ответы его не убеждали. К сыну он относился как-то с прохладцей, всем своим видом показывая, что подозрения об отцовстве у него так и остались неразвеянными. Потом он успокоился, и я уже стала думать, что все стало на свои места, но, когда сынишке исполнилось три года, муж после празднования именин вдруг заявил:
— Я хочу еще одного ребенка, чтобы точно знать, что я – отец, а не опекун чьего-то сына!
Услышав этот бред, оскорбивший меня до глубины души, я состригла локон у спящего Сашки, вручила его мужу и посоветовала посетить лабораторию для теста ДНК. К моему удивлению, муж сразу согласился и ответил, что давно об этом думал.
Месяц, пока делался анализ, мы с сыном жили у моих родителей. Когда ревнивцу вручили заключение экспертизы, он прибежал к нам с цветами, тортом и извинениями.
Я посмотрела на его счастливые сопли, и ответила:
— Ты убедился, что я тебе не изменила? А теперь – развод!
Возможно, я приняла не совсем правильное решение, лишая сына отца, но жить с человеком, который верит мне только после заключения экспертов, не могу.
