Когда мне было три года, меня удочерили. Наташа и Алексей, как они мне представились, забрали меня из интерната и сказали, что очень хотят стать моим родителями. Кто же в интернате не хочет такого счастья, я была на седьмом небе, меня, одну из немногих, выбрали «покупатели» (уже тогда я знала это слово, но не совсем понимала его смысл).
Меня окружили заботой и вниманием, покупали игрушки, сладости, по выходным мы развлекались в цирке, зоопарке, на аттракционах, я просто купалась во всем этом счастье, а главное – у меня, как я думала, появилась семья…
Все это длилось около двух лет, я помню тот день, когда мама-Наташа, так я ее называла про себя, а в глаза – по имени, пришла ко мне в детскую комнату и сказала:
— Леночка, у меня для тебя есть новость. У нас в семье появится малыш, мы еще не знаем, возможно, это будет твой брат, а возможно – сестричка.
Я бросилась к Наташе на шею и расцеловала ее, потом начала тараторить, как я буду любить того, кто, как мне сказали, «поселился» в животике у Наташи, поделюсь своими игрушками, буду рисовать рисунки и лепить фигурки из пластилина.
Наташа была рада моей реакции, а потом в комнату вошел Алексей, он уже сбегал за большим тортом, и позвал нас на кухню на праздничный завтрак.
Пока Наташа ходила беременной, отношение ко мне было, можно сказать прежним. Иногда она ложилась в больницу, просила меня потерпеть, подождать, и я ждала, старалась наводить дома порядки, как могла, мыла посуду. Алексей меня хвалил, называл своей помощницей, а когда мы проведывали Наташу, рассказывал ей, какая я умница.
Все резко поменялось, когда родилась Алина. Приемные родители просто-напросто отвернулись от меня, всецело отдавшись своей дочери. Сначала я не обращала на это внимание, бегала вокруг них, подавала соску, бутылочку с водой, выбрасывала грязные памперсы, словом, была маленькой нянькой маленькой сестричке.
Потом стала замечать, что моя помощь только раздражает, в первую очередь Наташу, заметила, что и Алексей напрягается, когда я играю с Алиной, постоянно одергивает меня и требует, чтобы я не трогала малышку, мол, вдруг сделаю ей больно.
Мне было обидно до слез, очень хотелось побольше общаться с Алиной, но Наташа и Алексей этого мне не разрешали.
Если до рождения сестры меня водили в садик, и по пути мы успевали пообщаться и собаками, и с кошками, понаблюдать за насекомыми, отметить, как выросли листья, распустились цветы на клумбах, то потом Алексей меня просто тащил, чуть не волоком, быстро сдавал воспитательнице, а вечером в таком же темпе мы возвращались домой – папа очень спешил к своему солнышку…
В первый класс, на первую линейку меня тоже оттащил Алексей, еле выстояв, пока мы зашли в школу, тут же убежал. После символических двух уроков мне пришлось дожидаться его в холле школы, вместе со мной сидела и моя учительница. Она высказала Алексею свое удивление, что меня в такой день оставили одну, а он ответил, что в семье сейчас более важные дела – нужно заботиться об Алине. Услышав эти приоритеты важности, я поняла, что приемные родители определились окончательно, кто для них важнее, и мне можно забыть о том внимании, которое было до этого.
Я очень благодарна моей первой учительнице. Она прекрасно понимала обстановку в нашей семье, Алексей с Наташей не всегда приходили на родительские собрания, и учительница писала им пространные сообщения, которые вкладывала в мой дневник. Иногда я их читала сама. Ирина Николаевна меня хвалила, рассказывала о моих успехах, а о проблемах, особенно в математике, не сообщала. Она пыталась обратить внимание на меня, но этого не происходило.
Тем не менее, уже в средних классах я взялась за учебу очень серьезно, подсознательно я понимала, что в моей жизни все будет зависеть от меня самой. Учителя удивлялись моей настойчивости, я могла тянуть их за рукав после уроков и просить объяснить то, что не поняла, или дать мне дополнительное задание, посложней, если чувствовала, что «обгоняю» программу. Так я выбилась в круглые отличницы, правда, вела себя очень замкнуто, и в школе, и дома.
Дома меня нагрузили работой по хозяйству. Именно нагрузили, большую часть всего, что нужно делать в квартире, делала я. Часто эти задания не стыковались с моими занятиями в секции по многоборью, и если я об этом говорила Наташе, она пожимала плечами:
— Что мне твои рекорды, вот если картошку купишь, будет всем заметно, а эти прыг-скок, кому они нужны?
Мне было очень обидно, что она так вот отзывается о моих занятиях спортом, но приходилось сначала бежать за картошкой, тащить ее за два квартала домой, а потом мчаться, опаздывая, на тренировку.
Ни разу, ни Алексей, ни Наташа не пришли на соревнования, в которых я участвовала. На мои грамоты и медали они смотрели совершенно безразлично, максимум одобрительно кивая головой, и тут же переключались на высокие достижения Алины:
— Посмотри, какую она снежную бабу нарисовала!
Баба своими квадратными составляющим была больше похожа на робота, чем на снеговика, я улыбалась, за улыбкой не всегда получалось скрыть иронию, и на меня тут же обрушивались обвинения в том, что не люблю свою сестру.
Да, я ее не любила, вернее, разлюбила, когда поняла, что для меня нет места в этой семье. Я автоматически выполняла все, что мне поручали по хозяйству, а все остальное время посвящала учебе и спорту.
К окончанию школы я выполнила норматив кандидата в мастера спорта. Учитель по физкультуре удивлялся, что мои приемные родители так безразлично относятся к моим перспективам, несколько раз пытался объяснить, что для меня в многоборье очень далекоидущее будущее, но Алексей только отмахивался, мол, какое там будущее бегании по стадиону!
Школу я закончила с золотой медалью. Это дало мне возможность без проблем поступить в университет нашего города. Как «местной» мне отказали в общежитии, хотя я очень просила предоставить мне там место, чтобы побыстрее оторваться о своей т.н. семьи.
Алина тогда уже училась в средней школе, росла очень капризной и требовательной, родители ее баловали, покупая все, во что только она ткнет пальцем. Мне в ее возрасте такое и не снилось, кроссовки я изнашивала до дыр, пару раз тренер, изыскав какие-то там фонды, вместе с грамотой вручал мне и спортивную обувь, потому что видел, что иначе мне придется топтать дорожку в разваливающейся.
Понятно, что Алексей с Натальей знали, что я получаю стипендию. Они не претендовали на то, чтобы я делилась с ними, но после того, как я стала студенткой, все проблемы по обеспечению себя стали только моими.
Чтобы более-менее нормально одеваться, мне пришлось подрабатывать. Сначала я устроилась посудомойкой в кафе-бар, причем, как и с учителями, мне очень повезло с хозяйкой, узнав, что я студентка, она посоветовала мне вникать в свободное время в бухгалтерию, чтобы потом мне могли поручить что-то более ответственное, чем мытье посуды. Администраторы были предупреждены, бухгалтер тоже, и я выкраивала время, чтобы успевать и у смесителя, и получать навыки торговли и ведения бухгалтерии.
Было и трудно, и интересно, а через два года хозяйка, получив обо мне самые положительные отзывы от своего бухгалтера предложила мне попробовать силы в менеджменте продаж. Кроме кафе у нее было еще одно направление бизнеса – интернет-продажи, связанные со страной восходящего Солнца. Конечно же я согласилась, правда для этого мне пришлось перейти на вечерний факультет, так как днем нужно было вовсю трудиться у монитора. Моя стипендия исчезла, зато появилась очень приличная зарплата, все зависело от меня самой, а моя покровительница, видя, что я справляюсь неплохо, сняла для меня за свой счет небольшую студию и приобрела мощный современный компьютер в дополнение к тому, который у меня был до этого.
Алексей с Натальей восприняли мой переезд с облегчением. На их лицах просто было написано: «Наконец-то!» Общалась я после этого с ними и Алиной очень редко, работа отнимала массу времени, плюс учеба в ВУЗе.
Еще через год моя хозяйка предложила мне выкупить студию, в которой жила, предоставив мне беспроцентный кредит. Наверное, из желания мне помочь, она назвала совсем смешную цену за это жилье, пускай и не самое шикарное, но все же свое, собственное, отказаться было бы просто глупо.
Не знаю зачем, но во время очередного телефонного разговора с Натальей, я ей похвасталась, что вот мол, теперь у меня есть квартира, а уже на следующий день моя «семья» неожиданно прибыла на новоселье. Прибыла с одной целью – убедить меня уступить студию Алине, она как раз поступила в институт неподалеку, и «родители» рассказывали, как ей будет удобно жить в двух шагах от учебы. Где буду жить я, их совершенно не волновало, а когда я задала этот вопрос, они удивленно ответили:
— Ну заработаешь еще себе, у тебя вон какая шефиня добрая!
Наверное, после их комментариев во мне проснулась та спортивная злость, которая помогает побеждать на соревнованиях, я ответила резко и однозначно:
— Обойдетесь! Пускай Алина начнет с посудомойки, и заработает себе что-то подобное, а не едет на всем готовом, как привыкла с пеленок!
Были охи, ахи, Алина стояла молча, испепеляя меня своим взглядом, а «папа» и «мама» возмущались:
— Мы так и знали, что ты никогда не полюбишь нашу дочь!
Я согласно кивнула и ответила:
— А я сначала думала, что вы полюбили меня, как рассказывали в интернате и потом, пока не родилась Алина…
«Родственники» покраснели, хлопнули дверью и ушли. Надеюсь, навсегда.
