Сейчас мне уже двадцать пять, а в двенадцать я на своем грустном опыте узнала, что такое относительность в жизни. Кстати, и грустный – тоже относительно, как обычно, ситуация оказалась разносторонней.
В нашей семье все было замечательно, родители работали на семейном ЧП, дававшем очень приличный доход, но я училась в школе, была всем обеспечена и никогда не думала, что в один момент может все измениться.
ДТП забрало моих родителей из жизни, и я осталась одна. Неожиданно я оказалась не нужна никому из родственников папы и мамы, а их у них было предостаточно, я иногда даже путалась в троюродных дядьях и тетках и многоуровневых братьях-сестрах. При жизни родителей они очень активно пользовались их безотказностью, регулярно получая безвозмездные кредиты. Родня считала, что, если папа с мамой бизнесмены, то должны обеспечивать всю родню. Обращались и за мелкими, и за крупными суммами денег, просили родителей решать проблемы по имеющимся у тех обширных связях в различных инстанциях и т.д. И родители никому не отказывали, были такими, волшебными, палочками-выручалочками, вникая и помогая родне.
Очень быстро встал вопрос о моем оформлении в интернат. Служба опеки добросовестно связывалась с родными братьями и сестрами отца и матери, но те только отмахивались, прикрываясь своими проблемами и заботами. Пришлось мне, как я ни сопротивлялась, переезжать в интернат. Но, слухом земля полнится, подруга моей мамы, узнав, что вся родня от меня отказалась, приехала ко мне и спросила, как я отнесусь к тому, чтобы они меня удочерили?
Конечно же я была согласна, и бюрократические шестеренки снова завертелись, только теперь в обратную сторону. На оформление документов ушло около трех месяцев, а потом меня забрали из интерната в семью.
Семья тети Наташи и дяди Володи действительно стала для меня семьей. У меня появился еще и брат – Саша. Я не знала всех подробностей взаимоотношений мамы и тети Наташи до того, как стала жить с ними. Однажды, когда мы с ней сидели вдвоем, тетя Наташа рассказала, что мама в свое время ее очень выручила, когда нужно было очень много денег для сложной операции и последующей за ней реабилитации. Выручила безвозмездно, наотрез отказалась потом от возврата денег. Тетя Наташа сказала, что никогда не забудет то, что для нее сделали мои покойные родители и выразила надежду, что они с дядей Володей хоть в какой-то степени смогут их заменить.
Так оно и было. Я совершенно не чувствовала себя в новой семье чужой, приемной или еще какой-то, неродной, что ли. И дядя Володя, и тетя Наташа, и Саша окружили меня заботой и вниманием. Я окончила школу, потому поступила в институт, а после его окончания получила приглашение в нотариальную контору для ознакомления со второй частью завещания родителей, предусмотрительно составленного ими заблаговременно. Согласно завещания их ЧП переходило под мое управление после получения профильного образования. До этого мне на депозит перечислялись достаточно крупные суммы денег, процент с дохода предприятия.
Самой руководить мне было бы, конечно, трудно, и я попросила помочь в этом деле дядю Володю и Сашу, так у нас снова организовался семейный подряд. Управляющий ЧП до этого очень грамотно и добросовестно делал свою работу, потому каких-либо кардинальных изменений мы делать не собираемся.
А вот родня, которая в свое время так дружно отказалась от меня, снова замаячила на горизонте, узнав, что я стала хозяйкой ЧП, они вспомнили «добрые старые времена», когда родители их снабжали деньгами. Первые сообщения и звонки от т.н. родственников были пробными, для восстановления, так сказать контактов. Спрашивали, где я училась, как мои дела, здоровье… А потом началось: «Ой, ты знаешь, нужно то, нужно это, пятое, десятое, а денег нет… Может, выручишь, мы же не чужие…»
Слыша их стенания, я сразу вспоминала свою беседу с инспектором опеки. Она искренне удивлялась и огорченно говорила мне о том, что все-таки придется идти в интернат, потому что никому я из дядьев-теток не нужна…
Попрошайкам я отвечала стандартно, возможно и чересчур зло: «Вы давно на могиле родителей были? Сходите, расскажите им, как отказались от меня, и передайте, что я не хочу с вами общаться».
После нескольких таких бесед меня перестали беспокоить, сарафанное радио разнесло весть о моей жадности и о том, что так вот я, не по-родственному себя веду.
Мне глубоко плевать на мнение моей бывшей родни, я считаю, что ее у меня просто нет. А есть моя семья – мои вторые родители и брат, которых я очень люблю. Вот для них я сделаю все, что в моих силах.
