Мы поженились в достаточно зрелом возрасте. Мне было уже за тридцать, бывшему мужу – немного не хватало до сорока.
Ни он, ни я не имели опыта семейной жизни и радовались, что наконец-то сможем создать свою семью и растить детей. Дима и я очень хотели двоих детей, и препятствий к этому не было. Мало того, нас еще поторапливала его мама, мечтающая гулять с коляской и нянчить внуков. Ей очень хотелось иметь малышей-погодков, и Людмила Владимировна постоянно нам рисовала картины: вот она с внуками идет в зоопарк, а завтра они планируют пойти в цирк, а на выходные – в кукольный театр… У потенциальной бабушки было столько идей и задумок о воспитании внуков, что иногда мне даже становилось не по себе, так как моя роль мамы уходил куда-то в тень.
Свекровь давно мечтала о внуках, но сын все никак не женился, а дочь уже два раза разводилась, но детей ни от первого, ни от второго мужа не имела. Ее мужчины хотели жить без хлопот с малышами и быть предоставленными самим себе.
Мама советовала дочери усыновить ребенка из интерната, но Марина наотрез отказывалась от такого решения проблемы бездетности. Она честно говорила, что не сможет быть матерью чужому ребенку, будет постоянно думать о тех, биологических родителях, которые у него были и о тех возможных проблемах наследственности, проявляющихся не сразу, а в подростковом и юношеском возрасте.
Я высчитывала наиболее благоприятные дни для беременности, первой мы хотели иметь девочку, и вместе с мужем перечитали все возможные варианты подсчетов и прогнозов. Когда, в принципе, определились, что нужно подождать пару месяцев, чтобы с достаточной вероятностью родилась именно девочка, я стала замечать, что Дмитрию начал кто-то регулярно названивать. На звонки он отвечал скомкано, однозначно, а чаще старался уединиться или найти предлог, для похода в магазин.
На мои вопросы Дима отвечал, что это не касается наших взаимоотношений, и ничего определенного он пока не может мне сказать.
Определенность появилась через месяц. Оказывается, такой период понадобился Дмитрию для прохождения тестов ДНК и получения результатов анализов.
В один из вечеров он пришел явно озабоченный какой-то проблемой, но не стал в тот раз уходить от разговора и как-то обыденно заявил:
— Катя, у нас скоро будет ребенок…
Наверное, мой вид говорил о многом. Муж успокоил меня классической фразой:
— Это не то, о чем ты подумала.
У меня в голове действительно был рой мыслей, и за мгновенье пронеслось масса вариантов. Все оказалось гораздо проще.
Десять лет назад у Дмитрия был роман с женщиной, потом они расстались. Он не знал, что Надежда уходила от него беременной, не знал и о том, что она родила сына. Они просто потерялись на десять лет, а чуть больше месяца назад позвонила мать Надежды и сообщила, что ребенка собираются отдать в детский дом, так как тот образ жизни, который вела Надежда, не оставлял шансов на сохранение ею материнства. После нескольких предупреждений органов опеки Надежду в судебном порядке лишили родительских прав. Об отце она ничего не говорила, и Александра, сына, должны были забрать от нее в интернат.
Дмитрий проверил, действительно ли он – отец, и анализы это подтвердили. После этого он преподнес мне этот неожиданный сюрприз: «…у нас скоро будет ребенок…»
Придя в себя после шокирующей новости, я поинтересовалась, почему муж не посоветовался со мной, сразу не рассказал о проблеме, не узнал мое мнение о том, насколько я готова принять его ребенка, тем более, в таком возрасте. У меня было еще миллион «почему», но Дмитрий прервал меня, категорически заявив, что Александра он в детдом не отдаст, а если я не согласна, но нам придется разойтись.
В тот вечер я ушла к родителям. Дмитрий еще неделю убеждал меня передумать, но я не хотела продолжать воспитывать (или перевоспитывать?) сына алкоголички и очень сомневалась в том, что он не пойдет дорогой своей матери.
Был также сложный разговор со свекровью. Она тоже уговаривала меня изменить мнение, обещая помощь и поддержку. А вот сестра Дмитрия наоборот, посчитала, что я принимаю правильное решение, и сказала, что она меня прекрасно понимает…
Мы развелись. Через два года я опять вышла замуж, родила дочь, а еще через год узнала, что сын Дмитрия стал злоупотреблять спиртным, и все усилия отца и бабушки были тщетны. Александр связался с плохой компанией таких же, как и он любителей выпить, но не имеющих для этого средств. Они ограбили ночной магазин, и за десяток бутылок водки получили реальные сроки заключения.
У нас в семье опять ожидается прибавление. Я рада, что тогда отказалась от воспитания сына Дмитрия. Ни к чему хорошему это не привело бы. Александр создал бы проблемы не только мне и своему отцу, но и нашим детям, которых мы так хотели иметь, но – увы…
